Окно.
1.
Усталое солнце несмело сползало за горизонт, волоча за собой остатки жары. Палящей, выматывающей жары. Оно как бы извинялось перед пересохшей землей за эту жару, за то, что не в силах совладать со своими лучами, яркими и жгучими, своевольно опаляющими и без того жухлую траву.
Темнеющее небо несло прохладу, освежающую и живительную, такую долгожданную, спасительную тень. Прохлада. Слабый ветерок пощекотал убаюканные листья, унося с собой остатки дня.
Человек отошел от окна, задернул шторы. Ему было больно смотреть на закат. Сколько их было в его жизни? Он и не считал никогда. И всякий раз удивлялся закату. Как такое большое и жгучее солнце уходит за горизонт? Как день сменяется ночью? Почему именно ночью?
Ночь. Какая же ты бессовестная и коварная. Ты несешь тьму, приучаешь к себе. Кто попал в твои лапы, уже не выберется. Ты несешь загадки, страхи, пороки. Почему именно ночь? Почему все самое страшное случается ночью? У этого вот человека? Чем он запал тебе, Ночь?
А Человек присел на краешек дивана, закрыл глаза и глубоко ушел в свои мысли, не замечая, как Ночь обволакивает его, зовет к себе, шепчет, смеется.
Человек же не замечает этого. Он сейчас далеко, далеко в своих мыслях. Он не пускает Ночь в себя. Подсознательно сопротивляется, в мечтах уносясь далеко-далеко отсюда, на лазурный берег моря.
Желтый горячий песок шуршит под ногами, отдавая всю свою силу Ему, согревая Его, питая своей энергией. Высокие пальмы приветствуют Его, хозяина жизни, красавца в белой просторной рубахе, босого, идущего своей дорогой, не мешая другим, но и не пуская к себе. Ласковое море плещется рядом, предлагая себя, как та бессовестная кокетка из ресторана.
Человек досадливо сплюнул. Не для того он здесь. Странное предчувствие подползло сзади, жадными глазами маньяка уставившись в спину. Человек невольно обернулся. Никого. Глупые предрассудки.
Гоня странные мысли прочь, он твердой поступью отправился к легкому навесу:
- Налей-ка мне виски, братишка! – он дружески подмигнул бармену. – Сегодня будет длинный день.

2.
- Фу, ну и жарища! – Димон обмахивался своими зелеными кожаными крыльями. – Как дома, просто! Красота!
В душном помещение без окон за грязным столом сидели двое. Крылатый Димон и лохматый, дурно пахнущий Колян.
- Слышь, Колян, надоел ты мне. Смердит! Шел бы, погулял.
- Нежный какой! – Взъерепенился Колян. – Потерпишь. Как думаешь, Он согласится?
- А я откуда знаю. Нам приказано контролировать, вот мы и контролирует. Остальное не нашего ума дело. – Димон сладко потянулся.
Вокруг тусклой лампочки жужжала жирная муха, периодически садясь на Коляна.
- Эх, Колян! Ведь мухи редко ошибаются. – Димон громко расхохотался.
- Бездельничаете! – рявкнул кто-то из темноты. – А ну марш на пост!
В комнату вошел верзила двухметрового роста в костюме цвета хаки и кирзовых сапогах. Через плечо свисал автомат.
- Начальник, не надо так кричать! – пятясь запричитал Колян. – Уже уходим. Мы просто погреться зашли.
Демоны бочком потеснились к выходу.
- Принес же черт! – сквозь зубы процедил Димон.
- Разговорчики! – рявкнул верзила, закрывая за подчиненными дверь. – Что за олухи мне достались! – Он устало плюхнулся на покосившийся дряхлый стул и закурил «Беломор». Комната быстро наполнилась сизым вонючим дымом. Верзила достал из кармана конверт и вытащил на свет старый тетрадный листок в клетку, на котором крупными печатными буквами было написано: «Обмен сегодня в 00».
- Успею еще вздремнуть. – Верзила покачался на стуле. – Эй, кретины! Через час разбудите!

3.
Томительное ожидание. Опьяняющая немощь влиять на время. Ход часов неумолимо снижает темп. Часы, минуты, секунды…
Время остановило свой бег, так предательски оставив Его наедине с собой. Горькие воспоминания, будоражащие воспаленный мозг, наползали из самых недр. Опутывали, отбирали волю, гипнотизировали и уносили с собой. Причудливые образы, сплетающиеся в один тугой клубок, застревали где-то в горле, не давай входить воздуху.
Вдох! Тяжелый вдох жизни! Всего один глоток живительного счастья. Всего один! Как больно!
Больно и страшно. Страшно! Это слово не может передать всю гамму чувств, трусливо прячущихся за ним. Страх, ужас…
Ужас потерять и больше не найти. Ужас потерять из-за своей несмелости, из-за своей нерасторопности или еще чего-нибудь, касающегося только себя. Винить в этом только себя и никого другого.
Ужас жить с этим еще очень долго, корить себя, прокручивать возможные варианты исхода событий.
Часы! Куча шестеренок, отсчитывающих секунду, минуты, часы…
Вы тормозите свой ход, когда нужно вам, а не Ему. Ему, хозяину жизни, идущему своей дорогой, не мешая другим и не пуская к себе.
Он полностью в вашей власти и вы смеетесь над ним, издевательски растягивая мучительные мгновения.
…
Он снова подошел к окну. Уже не страшное солнце почти скрылось за горизонтом. Сумерки.
…
Сумерки выпускают демонов. Демоны выпускают пороки. Пороки окутывают и не дают возможности спастись тому, кто слаб.
Слаб… Как сложно сознаться в этом! Сила – вот эталон, вот признание, вот красота. Но если ты слаб, прощай. Все демоны идут к тебе огромным стадом.
Ты хочешь быть сильным? О да! Но это сложно, сложно оглянуться, сложно зачеркнуть в себе слабость, ведь ты считал ее своей силой.

4.
Мальчик лет двенадцати сидел один в огромном пустом зале с белыми стенами. Из всей мебели здесь был только одинокий покосившийся деревянный стул с засаленной, когда-то буро-красной обивкой. На светлой стене весело прыгали солнечные зайчики. Эти забавные «зверьки» выпрыгивали откуда-то из окошка и ползали вокруг.
Паренек наступил ногой на одного из них, покоившегося рядом со стулом. Зайчик аккуратно залез на его поношенный ботинок и уютно расположился там.
Сидел паренек давно. Было скучно и непонятно. Зачем его сюда привели? Лучше бы в милицию отправили. Там хотя бы все ясно: спер в магазине шоколадку – получи по шее. И нудная тетенька долго-долго жужжащая, что так делать нельзя и расспрашивающая про родителей, она тоже понятная. А здесь? Может это и есть уже тюрьма, которой его так долго все пугали? Хотя вряд ли. Тюрьма – это клетка. А тут вот окошко, пожалуйста. Беги, не хочу.
Он встал со стула. Зайчик послушно спрыгнул на пол.
За окном было поле. Большое, серое. Оно колыхалось как огромное море, только совсем другого цвета. Серая трава, серое небо и необыкновенно яркое желтое солнце. Такого странно контраста ему никогда не приходилось наблюдать. Как завороженный смотрел он вдаль, пытаясь разглядеть горизонт. Но тот категорически убегал от глаз, скрывался, как нашкодивший котенок.
Мальчик потрогал раму. Крепкая. И замков нет. Целиковая. Как ее открыть? Он постучал в окно. Сперва тихо-тихо, потом сильнее, потом еще сильнее. Отчаяние охватило его. Вдруг это конец? Нет выхода? Нет!? Он взаперти?
Странная, невиданная ранее тревога нахлынула на него, залило все внутри, закипела, забулькала… и пролилась слезами. Чистыми и прозрачными, какие только бывают в детстве.
Никита плакал. Плакал последний раз как ребенок. Со стонами и всхлипами, зовя маму, папу, бабушку. Да кого угодно! Только помогите, помогите уйти отсюда! Здесь страшно и непонятно!
Мама!
Не найдя сочувствия своим слезам, он сел в уголок комнаты на пол и уставился на дверь. Совсем уже серьезно и по-взрослому. Он понял, что только сам может позаботиться о себе. Никто не придет к нему на помощь. Только сам. САМ.
Комната и дверь, дверь и комната. И еще окно. Окно и стул. Стул и окно.
Никита решительно бросился к стулу, рванул, что было сил, и шлепнулся от неожиданности на пол. Стул не поддался, он был привинчен. Провалился такой шикарный план побега! Стул и окно.
С досады он сплюнул и с размаху ударил кулаком в стекло. Ничего. Только больно. Очень больно.
С разбегу в дверь! Ничего. Теперь еще и нога болит. С костяшек пальцев крупными каплями стекает кровь. Алая и соленая.
Кровь.
И снова паника. Она наползает. Пробирается в каждую клеточку. Выбраться! Надо выбраться отсюда! Но как? Как?
Мальчик прислонился спиной к двери. От макушки до пят. Как? Как? Думай!
Он сливался с дверью. Он чувствовал ее как самого себя.
- Двери нет. Ничего нет. Я на свободе. Двери нет. Ее нет . – шептал он как молитву. – Ее нет.
Дерево двери. Оно теплое и шероховатое. Шероховатое и теплое. Каждая ее щепка – это он, он – это щепка. Они едины. Едины. Дверь проходит сквозь него. Он проходит сквозь дверь. Его тело на мгновение потеряло первичные физические свойства. Оно стало другим. Оно стало его слушать. Слушать и повиноваться. Впервые по-настоящему.
Никита открыл глаза. Он стоял, упершись носом в дверь. Ту самую деревянную дверь. Он точно помнил, что стоял к ней спиной.
Подозревая неладное, медленно обернулся. Это уже не та комната, в которой его заперли. Это коридор. Темный коридор с одной единственной лампочкой в центре потолка. Он такой длинный, что и не видно, где заканчивается.
- Браво! – тяжелая рука опустилась на его плечо. – Я знал, что ты сможешь.
От неожиданности и тяжести парень даже присел на мгновение, но тут же выпрямился и обернулся.
Рядом стоял высокий, коренастый мужчина. Он смотрел мальчику в глаза, отчего у того мурашки бежали по телу. Такого взгляда от не встречал. Даже у участкового.
- Что вам надо? Отпустите!! – завопил Никита, как только мог громко. Но мужчине было достаточно лишь слегка сжать ладонь на его плече, как тот умолк и поник, лишь взгляд затравленного волчонка светился из-под длинной челки.
- Иди за мной. Считай теперь это своим домом.

5.
Густой черный лес постепенно начал редеть. Это не могло не волновать. Безопасность - прежде всего. На ровной местности меньше шансов остаться в живых.
Верзила осторожно, стараясь не наступать на сухие ветки, перебегал от ствола к стволу, стараясь не привлекать к себе внимания.
Казалось, все вокруг вымерло. Было тихо и свежо, не вечер, а сказка.
Неожиданно перед ним появилась фигура в белых одеждах. Она висела в воздухе, скрестив руки на груди и всем видом как бы говоря: Мальчик, нехорошо ходить туда, куда не просят.
Верзила притих. Нет, он не боялся. Чего бояться то? Что сделает этот призрак? Он бестелесен. Так и стояли, разглядывая друг друга, пока у верзилы не сдали нервы:
- Слышь ты, вали отсюда, дай пройти! – И он решительно подался вперед. Огненный шар, возникший как из небытия, не замедлил резануть наглеца по уху. Не сильно, но ощутимо. – Эй, ты чего это?! Да я тебя!! Да я! – Горячился он, но продвигаться дальше не стал. – Слышь, может договоримся?
Призрак молчал, не шевелился и вообще никак не реагировал.
- Говорю, договоримся, может? – Уже как-то робко предложил верзила. Его всегда вводили в ступор неразговорчивые личности. – Мне очень надо, понимаешь?
Ответа не последовало. И тут верзила решился на отчаянный поступок. Вскинул ружье и выстрелил в призрака. Дым рассеялся, призрак исчез.
- Вот тебе, зараза! – Воодушевился он, и, закинув ружье на плечо, смело вышел из леса.
- Эй, мальчик! – Окликнули его. – Ты куда?
На пути опять завис тот же самый бестелесный, преградив дорогу.
- Хочешь померяться силой? Тогда держи! – Светящийся диск неумолимо приближался к верзиле как в замедленной съемке. Он вонзался в плоть, прорезая ее на части, выпуская зеленую кровь и ошметки внутренностей. Было страшно. Тело шатнулось и рассыпалось на части.
…
- Фуф! Ну и приснится же ересь какая! – Верзила подскочил со стула и вытер вспотевший лоб. Все еще дрожащими руками прикурил папиросу и сладко затянулся. – Еще и встреча эта! Прям хоть не ходи…

6.
- А это зачем еще? – Никита сидел в своем новом «доме», точнее комнате, на железной жесткой кровати, по-солдатски аккуратно заправленной. Здесь было почти так же, как и в родном приюте. Такая же одинокая пустая тумбочка, стул, стол и кровать. Маленькая клетушка. Да, и еще окно. Такое же плотно закрытое. А за окном огромное живое серое поле. На него и указывал мальчик, судорожно пытаясь понять, почему его изолируют от мира.
- Тебе пока нельзя туда. – Мужчина легким кивком головы указал на поле за окном. – Оно тебя проглотит. - Сказал он усталым будничным голосом. – Пока отдыхай. За тобой зайдут.
- И дверь вы тоже запрете? – Никита смотрел человеку прямо в глаза, стараясь не отводить взгляд. Мужчина только усмехнулся. – С тобой еще придется повозиться. Нет, дверь останется открытой.
Мальчик остался один. Где он и почему его сюда направили, он не понимал и совершенно не помнил, как здесь оказался. Последнее, что всплывало в памяти: станция метро, какая точно он не знал, так как ему всегда было все равно, куда ехать и куда идти. Эскалатор. Он едет вверх очень медленно. Все медленней и медленней. И вот почти останавливается. Никита в центре, людей мало. Точнее на эскалаторах нет никого. Уже почти полночь.
Появилось какое-то странное животное чувство: он один, под землей. И «лестница» не едет. И возможно никогда не приедет. И воздух скоро закончится.
Никита, что было сил рванул вперед. Но, неожиданно почувствовал, как чья-то тяжелая ладонь легла ему на плечо и слегка надавила.
Он помнил, как ноги превратились в вату, как стены перехода плыли перед глазами с небывалой скоростью. Как летел он сквозь этот тоннель, как сквозь вселенную.
Очнулся он уже сидящим на стуле в большом белом зале.
…
Никита открыл дверь и вышел в коридор. Он вел в санузел. Других помещений не было.
- Куда делся этот тип? Сквозь землю провалился?
Тут до мальчика стала доходить невнятная мысль. Ведь как очутился он в этой комнате, тоже не помнил. Теперь понятно, почему не заперли дверь!
- За мной скоро придут. – Пробубнил он себе под нос и плюхнулся на кровать. – Скоро придут и заберут. Это просто новый детдом. Какая разница, где жить. Лишь бы кормили. – Пытался он себя приободрить, но все равно чувствовал тревогу.
- Никита, поднимайся. Совет ждет тебя.
В проеме двери появился маленький щуплый мужичок в засаленной жилетке и пенсне. На вид лет ему было где-то около шестидесяти.
- А вы кто такой? – мальчик нехотя поднялся с постели.
- Меня за тобой отправили. Приведи, говорят, нам мальчугана Никиту. Смотреть на него будем и разговоры разговаривать. Вот. – Мужичок виновато развел руками.
- А что за Совет?
- Совет – это Совет. Увидишь. Да не боись ты. Мало кому такая честь выпадает, чтоб с ним разговоры Сам разговаривал.
- А звать то тебя как? – от слова «сам» Никита заволновался. «Может сам Президент?», подумал он.
- Да как звать? Зови меня дядей Петей. Так вроде сподручней и для твоего уха привычней. – Мужчина взял за острый локоть мальчугана. – Теперь закрой глаза. – Скомандовал он. – А теперь открой.
С честно закрытыми глазами мальчик простоял всего несколько секунд. Открыв же их, он был весьма удивлен, что находится перед высокой дубовой дверью, на которой видела массивная черная табличка с золотой надписью «СОВЕТ».
Дядя Петя легко приоткрыл дверь и, затолкав туда мальчугана, вытер грязным платком вспотевший лоб.
- Вот зачем вся эта конспирация? Чего пугать пацаненка? Престиж, говорите, фирма веников не вяжет! А мне уже не шышнадцать, скакать сквозь стены! – бухтел он под нос, и, старчески шаркая ногами, плелся к противоположной двери с табличкой «СЕКРИТАРИАТ». – Эй, девоньки, плестите чего-нибудь дедушке! Убегали меня, изверги. – Из-за двери раздался веселый заливистый смех и дядя Петя, улыбаясь, как мартовский кот, исчез в ней.

7.
Никита скромно мялся у входа. Его драные грязные джинсы и мятая футболка никак не гармонировали с общим интерьером. В огромном кабинете все сияло, сверкало, золотилось. Массивная дорогая мебель, тяжелые бордовые шторы и начищенный до блеска паркет говорили о значимости и властности этого самого «СОВЕТА».
За круглым столом в центре кабинета сидели трое. Уже знакомый мальчику мужчина с тяжелым взглядом, еще один мужчина в белом костюме, средних лет, немного небритый и с сигарой в зубах, и женщина. Маленькая и худенькая. Черные волосы до плеч струились и переливались, как водопад.
- Здрасьте. – Робко сказал мальчуган. Он очень смущался и хотел вот прямо сейчас на этом месте провалиться в тар-тарары.
- Проходи, садись. – Знакомый мужчина указал на свободный стул рядом с женщиной. Мальчуган аккуратно присел на краешек. – У тебя, наверное, к нам куча вопросов?
- Да! Я домой хочу! Отпустите меня! – почти закричал Никита.
- Хорошо. – Продолжил Знакомый. – А где он, дом твой? Есть ли он у тебя? Вот в чем вопрос. – он выдержал паузу и заметив, что парень потупился продолжил. – Нам было не легко найти тебя, но мы справились. Как справимся и с тем, чтоб вырастить из тебя отличного специалиста своего дела. Это твой учитель. – Он указал на человека с сигарой. - Отныне со всеми вопросами обращаться будешь к нему. Все, чему он тебя будет учить, не доступно простому смертному. Слушайся его беспрекословно, только в этом случае возможно полное погружение.
- А чему меня учить будут, где я? Почему нельзя выйти на улицу?
- Всему свое время. Скоро все узнаешь. А теперь отправляйся к себе, выспись. Завтра тяжелый день. – Мужчина нажал кнопку на столе. Почти сразу в двери показалась взъерошенная голова дяди Пети. – Он тебя проводит.
…
- А почему нельзя назначить Учителем кого-нибудь другого? Вот Кристину, к примеру. – Мужчина кивнул на женщину.
- Потому что нельзя. Его должен воспитать только ты. У вас с ним почти равные категории.
- Но у меня и без того дел по горло. Не могу же я его везде таскать за собой. В конце концов – это опасно! – Выкинул он последний аргумент. Быть Учителем непонятного пацаненка ему жутко не хотелось. Да и хлопотно это.
- Пусть привыкает. А Кристина у нас берет девочек, если ты не забыл. Все, идите!
...
- И чему мне его учить то?
- Тому, что сам умеешь! – Кристина затянулась тонкой сигаретой. – Не переживай. Это не так страшно, как кажется. Я тоже сперва сопротивлялась. А теперь… Мои девчонки многого добились. Приятно.
- Знаешь, мне как-то не до этого! Не до приятностей.
Они сидели на скамейки под большим разлапистым кленом, тихий ветер лениво перебирал сухие листья на асфальте. Кристина подняла листок и протянула собеседнику.
- Даже мертвый лист прекрасен, ты не находишь?
- Опять ты со своей философией! Все, пока! – Он решительно вскочил со скамьи и, не оборачиваясь, широкими шагами пошагал по пустынной аллее.

8.
- Холодно здесь, противно. И, вообще, надоело! Что о нас все время ноги вытирают? Что мы, хуже остальных? И этот еще. – Колян кивнул в сторону закрывшейся за ними двери. – Че ему, жалко, что ли, что мы погреемся?
- Не ной, Колян, без тебя тошно. – Огрызнулся Димон, расправляя крылья. – Будет и на нашей улице праздник.
Демоны стояли у двери землянки, наспех сооруженной среди огромного серого поля. Поле колыхалось само по себе, без ветра. Жухлая, неестественно высокая и серая трава, как морские волны перекатывалась средь бесконечного пространство. Здесь было холодно. Тяжелое небо, такое же серое и мрачное, давило и прижимало. Хотелось спрятаться в этой траве, забыться, отдаться ей целиком и полностью. Но это смертельно опасно. Живое поле поглотит, растопчет. Оно непременно полакомится тобой и облизнувшись, будет ждать новую кровь. Лишь сильный может противостоять ему, противится, сопротивляться. А очень сильный и не заметит его власти.
- А в землянке было так тепло и спокойно…- Снова заныл Колян. – Может, проберемся, погреемся еще немного?
- Отвали! А если хочешь, иди сам. Посмотрим, что от тебя останется. – Захихикал напарник и весело стал заталкивать Коляна в дверь.
- Нет уж! Я лучше здесь пока.
Так и стояли как две статуи еще минут пятнадцать. Первым не выдержал Колян. Безумными глазами посмотрев на крылатого друга, он сделал шаг, потом еще один, еще. Поле радостно заколыхалось, зовя его дальше.
- Ты куда?! – завопил Димон и побежал следом. Поле заколыхалось с удвоенной силой.
- А ну стоять! Марш на пост! – железный голос вывел их из транса.
Демоны переглянулись и послушно подошли к командиру. – Кто разрешал? – Орал он что было сил, сам же прекрасно понимал причину происшествия, но сейчас другим способом он не мог привести подчиненных в чувства. – Марш в землянку! – Демоны послушно вошли внутрь и виновато потупились. – Значит так! В поле не ходить без меня ни в коем случае! Оттуда не вырваться! Скоро уходим, а пока отбой, я сам подежурю.

9.
Учитель критически осмотрел комнату своего нового подопечного.
- Мрачновато тут у тебя, но для первого раза сойдет.
- Дяденька, а почему меня здесь держат? А вы кто такие? Секта?
- Всему свое время, тебе же сказали. – Учитель строго посмотрел на Никиту. Что с ним делать и с чего начинать, он не знал, поэтому решил напустить побольше строгости. – Одно могу сказать – не бойся. Вреда тебе не причинят, но и отпустить пока не можем. Поживешь здесь, глядишь и понравится. – Он тяжело вздохнул. Смутные воспоминания робко стали выползать из подсознания. Вот он, совсем еще малыш, бредет один по грязной дороге под дождем, рядом тормозит машина, его берут подмышки, а дальше полет. Дорога стремительно уносится вверх, закручиваясь в разноцветный водоворот. И вот он тоже на Совете, ему дают учителя, седого старика. Он был таким старым, что казалось удивительным, как он не рассыпается при ходьбе. При всем при этом Его учитель потрясающе бодр и молод духом. Где он теперь? Жив ли? В бесконечной суете потерялась связь, порвалась ниточка, которая так крепко связывала их. Учитель дал ему многое, дал бесконечную веру в себя, ни раз спасал жизнь, рискуя своей. А теперь его нет рядом. Как стать таким же, помочь этому мальчишке понять смысл нашего существования, растолковать все правила и исключения из них.
- Дяденька, а как вас зовут то? – Никита сидел на стуле, как король на троне. Видно было, что он уже смирился со своим положением.
- Будешь звать меня просто Учитель. Имена здесь знают лишь избранные. Сегодня вечером покажу тебе наше «логово». – Мужчина весело усмехнулся. – Во всяком случае, его часть. Только обещай, что будешь вести себя прилично. Знаю я о твоих земных похождениях. Кстати, ты теперь там больше не числишься, нет тебя, и не было. – Из ниоткуда в руках Учителя возникла бумажка. – Это свидетельство о твоем рождении. – Он быстро порвал его на мелкие клочки и подкинул в воздух. Клочки растворились в нем. – Так же не осталось о тебе ни одной записи. И в памяти людей, с которыми ты имел контакт, теперь провал.
Никита с восхищением смотрел на «фокусы», которые проделывал его новый знакомый.
- Я тоже так смогу? – Робко поинтересовался он.
- Думаю, сможешь со временем, и не только это.
Учитель встал и не прощаясь скрылся за дверью. Никита еще немного посидел на стуле. Почему - то он проникся доверием к этому незнакомому строгому человеку.
- И вовсе он не страшный. – Подбодрил он себя. – Обычный мужик, только фокусы умеет показывать.

10.
Помещение было битком забито людьми. Громыхала музыка, разноцветные лампы бодро вращались на потолке. Шум, гам и веселье переполняли здесь все, медленная тягучая музыка сменялась бодрой и энергичной.
В углу за столиком сидели двое: Никита и Учитель. Мальчик чувствовал себя неуютно среди этого скопища неизвестных ему людей. Ему казалось, что он лишний. Несколько раз даже порывался сбежать, но был остановлен тяжелой рукой наставника.
- Что нам тут делать-то? – Ныл он, провожая взглядом длинноногих девушек в коротких юбках.
- Знакомиться будем. С теми, с кем тебе придется иметь дело в своей жизни. – Учитель встал из-за стола и направился к барной стойке. Легкий белый костюм идеально сидел на сильном теле. Девушки, одна за другой подходили к нему, чмокали в щеку и весело щебетали.
- Скучаешь? – Никита вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидела женщина из Совета.
- Нет, не скучаю. – Пробурчал он, немного смутившись. - Просто не был никогда в таких местах. А вы кто?
- Ничего, привыкай. Меня зовут Кристина. – Женщина достала сигареты.
- Кристина, а кто вы такие? А как зовут моего Учителя? А почему я здесь? – Вопросы посыпались как крупа из мешка.
- Стоп, стоп, стоп! Всему свое время. Мы люди, обладающие способностями, не свойственными людям. Ты тоже ими обладаешь. Твой учитель поможет тебе понять, что и как ты умеешь. Он очень сильный. И ему можно доверять.- Кристина перевела мечтательный взгляд на мужчину в белом костюме. - Он чертовски умеет влиять, особенно на женщин. – Она усмехнулась.
- А почему нельзя узнать его имя?
- Почему, почему? Потому что он из главного эшелона. И имя его засекречено. Честно говоря, я его и сама не знаю. Зову его просто, Лёликом. Он, конечно, обижается, но что поделать. Надо ж его как - то идентифицировать. – Она заразительно захохотала. – Не вздумай его так назвать. В гневе он страшен.

11.
- О, Кристиночка! Привет, дорогая! И ты здесь? – Раздался голос Учителя над самым Никитиным ухом. В руках он держал два тонких длинных бокала с соломинками.
- Да где ж мне еще быть то? Сегодня здесь все наши. Ладно, пока, не буду вам мешать. – Она грациозно поднялась со стула и направилась к барной стойке, по пути здороваясь и мило щебеча со своими знакомыми.
- Хорошо, что она ушла. – Устало вздохнул Учитель. – Застеснялась тебя, видимо.
- А почему хорошо что ушла? По - моему, она очень милая. И красивая.- Робко ответил Никита, невольно поглядывая на недавнюю собеседницу.
- Мал ты еще, чтоб это осознавать. Есть женщины, с которыми легко, есть такие, как она. Да, собственно, это и не важно сейчас. Поговорим лучше о том, как будем дальше жить и чему учиться. – На этом месте Учитель запнулся. И снова сознание подкинула кусок далекого прошлого. Его учитель, мудрый и старый вот так же как и он сейчас, однажды привел его на вечеринку. Вспомнил, как чувствовал себя одиноким и лишним на этом празднике, как знакомился с людьми, которые разглядывали его как звереныша, своими мутными от алкоголя глазками. Как смеялись в хмельном угаре незнакомые женщины и норовили его поцеловать, как ему было страшно и противно. – Нет, ты еще мал. Пойдем, прогуляемся лучше.
- А как же вечеринка? Здесь музыка и весело. – Заканючил Никита.
- Это пока весело. Пока эти люди не стали расслабляться. Потом тебе станет не до смеха. – Он решительно поднялся из-за стола и направился к выходу. – Идем же! Чего расселся?!
…
Никита и Учитель сидели на скамейке в парке под огромным желтым кленом.
- Расскажите мне, чем вы все-таки занимаетесь? – Никита крутил в руке сухой лист.
- Есть такая профессия, Родину защищать. – Усмехнулся Учитель. – Вот мы и защищаем. От всяких паразитов.
- Вы ФСБешники что ли? – Насторожился мальчуган.
- Нет, они сами по себе, мы сами по себе, но цели схожие. Они защищают людей от людей. Мы защищаем людей от нечисти. Вот как-то так. А ты весьма способный мальчик. И, честно говоря, сильный. Поэтому мы поторопились взять тебя к себе, пока ты не скатился по преступной лестнице и не осознал свои способности.
Никита слушал очень внимательно. Он раньше и подумать не мог, что чем-то отличается от остальных, что имеет какую-то силу. А уж то, что будет служить на благо Отчизны… Такое в его планы явно не входило. Да и, признаться, не было времени об этом подумать. Улица – детдом, детдом – улица. В детдоме порядок, сухо и тепло, но скучно. На улице грязно, холодно и сыро, но есть свобода. И она манила этого неразумного мальчугана, она звала, дразнила, привлекала. И он срывался. Срывался и бежал. И наслаждался Улицей, он жил ей, дышал, он пропитывался ей насквозь, сливался с ней, чувствовал себя ее частью. И Она не обманывала, не давала ему пропасть, подкидывая случаи, благодаря которым мальчик мог питаться и ночевать в тепле.
Так было и в последний раз. Улица подкинула ему Учителя. И мальчик принял это с благодарностью. Он свято верил, что все во благо, что Улица специально свела их вместе, что это все Ее промысел. И он безропотно подчинился.

12.
- Налей-ка мне виски, братишка! – Человек дружески подмигнул бармену. – Сегодня будет длинный день.
Под соломенным навесом ни души. Люди ринулись в голубую прозрачность моря, смывать с себя накопившуюся за долгое время усталость. Человек присел за самый дальний столик, и, вертя в руках стакан с напитком, принялся сосредоточенно разглядывать отдыхающих. Его внимание привлек пузатый мужчина средних лет, прохаживающийся вдоль берега и то и дело поглядывающий на часы. Он явно нервничал, спотыкался о чужие вещи, был не раз послан их обладателями, но, тем не менее, свою траекторию хождения не изменил.
«Что за странный тип?» - лениво думал Человек. Все его существо было не первый день занято другими проблемами, но людские переживания и страдания все так же, не давали ему покой. В конце концов, были и другие дежурные, способные перехватить сигнал тревоги человека. Но эти другие категорически не хотели появляться в намечающейся зоне бедствия.
От бегающего мужчины исходили такие сильные сигналы бедствия, что Человек не выдержал. Он решительно вышел из своего уютного убежища и направился к страдальцу. Невероятно, но, завидев приближающегося Человека, мужчина неожиданно для своей комплекции резво помчался по песочку в сторону выступающих над водой огромных каменных валунов. С грациозностью кошки, карабкающейся от собаки по дереву, он взобрался на самый верхний выступ и раскинул руки.
Человек так же стремительно нагонял его и в последний момент успел схватить мужчину за руку, когда тот уже практически воспарил над пропастью.
- Что с вами? – Человек наклонился над мужчиной и пытался заг ...